8/05/06 Ну что ж, продолжим наше повествование... Как не прискорбно это заметить, но и душевное состояние Камал Бхая за последние дни заметно ухудшилось. Связано ли это с болезнью тела, или с отсутствием возможности продолжать свою писательскую деятельность на компьютере и по причине появления большого количества свободного времени, увеличения силы пустого, лени и всего остального, что ослабило его интеллект и хоть и не свергло его в пучину слабостей, но все же намного понизило ртуть его Счастья и увеличило чувство балансирования на канате над пропастью старых порочных санскар, которые стали достигать его своим пламенем, мы не знаем... Но стоит один раз поддаться слабой мысли и чем это для него обернется, нам уже хорошо известно по прошлому году. Именно это сознание и продолжает его удерживать от тех безрассудных мыслей, которые все чаще стали приходить к нему в голову, внося неразбериху и лишая его Силы Безмятежного Покоя. Однако сейчас болезнь проявилась чисто на физическом уровне, и с какой-то стороны это было очень даже хорошо. Он пишет...
        Вчера мне было так плохо, что я готов был бросить эту колесницу вернувшись Домой как есть, - в форме Света. Вся ночь проходила в мучениях и болях живота, что не давало мне возможности ни уснуть, ни бодрствовать. Лишь к утру, когда это наваждение стихло, мне удалось немного поспать, а когда я решил-таки подняться, чтобы провести свою медитацию, время было уже около пяти... Помедитировав минут сорок пять, встречая рассвет на крыше дома своего, я прочитал мурли, по-быстрому записал дневник и поскольку аппетита у меня все так и не наблюдалось, несмотря на то что ничего не ел со вчерашнего утра, я пошел на томатные поля, выполнять свой "интернациональный" долг, т.к. полить их сегодня, было уже просто необходимо. И я сделал это дело, хоть оно и стоило мне немалых духовно-физических усилий. Тело продолжало болеть где только было можно и поднимаясь наверх к Брюсу я заметил, что болят не только кожа и кости, но слегка стало побаливать и сердце.
        Поднявшись к Брюсу, я рассказал ему о своем состоянии и заявил, что вряд ли я сегодня смогу работать вечером. Брюс объяснил мне, что все это скорее всего из-за абрикосов, которые на самом деле самые опасные из наших фруктов, и есть их можно не больше 3-4 в день. Именно они и дают все эти симптомы болезни. Я невольно припомнил что вчера с утра, я конечно же съел их намного больше, тем более, они были еще недозрелые, хоть и сладкие, но бело-зеленые. Хорошо если так, подумал я, однако это длится уже довольно долго, - обычно же отравление фруктами больше суток не держится, у меня же сегодня пошли уже вторые. Так или иначе, факт остается фактом и я принял его версию, поскольку она вдобавок казалась еще и наиболее безобидной из всего того, что могло было здесь быть. Получив его согласие на вынужденный отдых и взяв молока, я пошел к себе продолжать выздоравливать.
        Я снова лег в койку и продремал до полудня, после чего, чувствуя себя немного получше, выполз во двор и потихоньку стал приводить его в порядок, продолжив давно начатую чистку прилегающих к дому каменных дорожек от сорняковой травы, пробивающейся между камнями. Затем я занялся приготовлением риса на основе рецепта кхира, подумав при этом, что причиной моего недомогания могли быть и испортившиеся на такой жаре продукты. К примеру, - дахи (йогурт) я не менял его уже месяца два и поэтому сегодня я предпочел взять у Какху свежий, а в старом решил сварить рис с картошкой и капустой. Наконец сделав этот соленый кхир и заставив себя его немного поклевать, я продолжил работу во дворе, - потихоньку полил свой домашний огород. Около трех, как меня просил Брюс, я пошел на реку, если не поливать, то хотя бы посмотреть, - как там дела. Брюс сказал мне, что сегодня он собирается послать туда воду из своего танка, который находится у гестхауса, проведя шланг через весь МонПариз, с самого верха и до реки, и тогда поливать томаты из танка не составит никакого труда и одному человеку. Шибу справится с этим легко, тем более что надо будет полить только одну половину, т.к. вторую мы будем поливать с утра. Однако, я должен был спуститься вниз и продолжать следить за тем, чтобы он дал томатам воды не мало, а столько, - сколько им надо. Я же, подумав что основная трудность для меня заключается именно в том чтобы просто спуститься, а затем подняться на гору, то есть добравшись до реки я уже смогу полить их и сам, тем более из шланга.
        Решительно настроившись не спорить с Шибу, который обязательно будет по этому поводу брыкаться, я приложил над собой чисто физическое усилие, успокаивая себя тем, что больше часа это не займет, и продолжая размышлять по этому поводу, отправился вниз. Шибу я попрошу разобраться только с баклажанами и все, поскольку таскать наверх пятнадцати-литровые канистры я явно не в состоянии.
        Придя на реку, я обнаружил его в компании с Гапу, наблюдающими за тем, как вода наполняет танк. Завидя меня они сказали что Брюс, просил их засечь время наполнения танка, чтобы зная это он в дальнейшем смог посылать ее сам, а посему, они начнут поливать лишь через час или два, когда танк будет полон. Столько ждать я не мог, т.к. мой живот продолжал ныть и мне периодически приходилось бегать в туалет. Я сказал Шибу, что заболел и поэтому, ему предстоит сегодня провести весь полив без меня, а когда он стал возражать, что польет все завтра с утра, я, дав ему долгое дришти, спросил - Ты что, хочешь чтобы я пришел и сделал это сам? Он ответил - Нет... И я пошел домой.
        Ну до чего же мне надоело с ним спорить по любому поводу! Ну почему он все время хочет выпендриться перед другими рабочими?!? Нет! Я вам даю стопроцентную гарантию, что скоро он будет уволен, не знаю даже дотянет ли он у меня до августа, сомневаюсь. А в августе, если Зубиле все-таки удастся сюда приехать, то он несомненно займет у реки его место. С самого начала, Зубил мне представлялся в роли чокидара у реки, вместо Шибу, - в них есть что-то очень общее, да и орать он приколется, и за обезьянами побегает легко. А готовить пищу на костре ему понравится еще как. Эх, ему бы только добраться до сюда...
        Вернувшись домой с такими оптимистическими мыслями я немного перекусил и продолжил поливать свой огород. Тут ко мне заглянул Сундар, мы немного пообщались и он спросил у меня разрешения набрать с ближайшего дерева лукатов (это такой фрукт) для своих детей и я конечно же ему в этом не отказал. Затем, когда набрав небольшой мешочек, Сундар слез с дерева и собрался было идти домой, я, вспомнив что еду мне на завтра оставлять нельзя, а наготовил я как всегда, -  прилично, попросил его мне помочь доесть остатки, т.к. иначе мне придется их просто выкинуть, что при нашей нищете является из ряда вон выходящим. Он с радостью согласился и съел все, благодаря чему мы оба были счастливы. На этом, он отправился домой, а я, снова взяв книжечку уроков Нирваира, завалился в джопри и предался там сладкому воспоминанию об Изначальном. Эх, если бы Брюс смог прочитать эту удивительную книгу, ему бы многое прояснилось, но дело именно в том, что он сознательно не хочет чтобы ему что-то прояснялось. Он подспудно боится Б.К., т.к. понимает, что для него это конкретная засада, ведь ему тогда придется лишиться свободы размышлений по поводу всех его телег о "presence" (присутствии), разумности материи, всепроникающем Сверхсознании и т.д. Между тем, Брат Нирваир говорил и на этот счет, и тут их мнение во многом даже совпадало. Он также говорил, что Истина находиться в настоящем моменте Бытия, т.е. - здесь и сейчас, а не в прошлом и будущем. Наше Сознание и чувства, должны быть полностью в настоящем времени, а не где-нибудь во вчера. Так или иначе, я попытаюсь преподнести ему эту книгу, но шанса на то, что даже если он ее возьмет, он ее прочтет, - невелики. Я же, немного повалявшись при свете костра, пребывая в глубоких размышлениях по поводу прочитанного, около восьми собрался и приняв перед сном горячий окат, лег спать. Ом шанти.